Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Я положила трубку и уткнулась в подушку. Слезы катились горошинами, и белая наволочка быстро впитывала в себя мою горечь.
«Маша, к тебе мама пришла, выйди», – попросила меня молодая медсестра. Я встала, посмотрела в окно – глубокие сугробы белели пуще прежнего, голубые ели стояли все в снегу. Я вздохнула и пошла в коридор.
«Иди ко мне, моя девочка, – прошептала мама, обняв меня своими теплыми руками. – Всё будет хорошо. Варюшка теперь в области. Там врачи. Там аппаратура. Ее спасут. Учебу позже закончишь. Возьмешь академический и закончишь. Об этом дак даже и не думай».
– Мария! Обед! – позвала меня Людмила Владимировна.
– Иди, поешь. Чего еде пропадать? – сказала мама. – Я тебя подожду здесь.
Я поплелась в столовую. Она находилась рядом с выходом, да к тому же двери были приоткрыты, что позволяло мне слышать все, что происходит в том месте. В столовой стоял телевизор, по которому в момент моего прихода показывали передачу про детей – инвалидов. Один мальчик рисовал ногами, другой еле двигался, но решал наитруднейшие математические задачи… Меня переклинило. Есть не хочу – какая еда?! У меня ребенок в реанимации. Вдруг слышу, к маме подошла Людмила и говорит ей: «Ни-на, у девочки-то, наверно, кровоизлияние в мозг. Как бы дурой не была. Велика вероятность». В это время я отхлебнула из стакана глоток компота. Проглотить его уже не смогла. Выплюнула в цветок. Слезы градом высыпали на мое лицо. Я раскраснелась, но не проронила ни звука. Стояла в столовой и слушала дальнейший разговор.
– Да что ты такое говоришь-то, Люда? Все у нашей малышки будет хорошо. Я слышала, что в этот период у детей огромные компенсаторные возможности. Она выкарабкается, – повышала тон моя мать.
– Да хорошо бы, конечно. Но я ничего обещать не могу, – запиналась та.
– Да тебя ни о чем и не просят! – отрезала мама.
Я вытерла слёзы и, сделав вид, как ни в чём не бывало, вышла к маме. Та сидела раскрасневшаяся и пышущая жаром. Людмила ушла. Кто-то позвонил в звонок родовой. Я открыла. Стоял мужчина с цветами. «Я на выписку. К Кате!» – произнёс он. «Сейчас позову», – ответила я.
Мамочку с ребенком вывела Людмила. Радостный муж встречал жену с сыном, а мы с мамой, глотая ком обиды, по-прежнему сидели на лавочке и завидовали молодым.
«Почему у меня все не так? За что мне это»? – жалела себя я. Жаль, ответа дать никто не мог. Я вернулась в палату.
Потом был полдник. Меня снова позвали. На этот раз я пошла с Алей. В это время поступила еще одна роженица. Не знаю, как ее звали. Мне было не интересно. Знаю одно – она перехаживала свой срок и никак не могла разродиться. Грубым, мужиковатым голосом она спросила у Али: «Где твой ребёнок?» «Да вон, в кроватке лежит», – ответила та, указывая рукой в сторону нашей палаты. «А твой?» – спросил меня противный, прокуренный голос. «А мой на гастролях. катается!» – ответила я. «Как это?» – докопалась она до меня. «А вот так, не твое дело!» – одернула ее Аля.
Я не ела уже три дня, только пила напитки; вымоталась и устала, но меня всё-т не выписывали. Я ждала. На третий день мне сказали сдавать анализы. Сдала – плохие. Несмотря на это, я всё равно выпрашивала, чтобы меня выписали немедленно, так как более находиться вдали от ребенка просто не могла, тем более что завтра ее переводили на отделение. Название, конечно, страшное – «Патология новорожденных», но это лучше, чем «Реанимация»…
«Вот пересдашь анализы и поедешь», – ответили мне.
Ко мне пришёл муж, принёс подарков, сладостей – и всё бы ничего. Только смотрю на него, а он чужой-пречужой, будто и не мой вовсе. Он ездил сегодня в Вологду. Только что приехал. Оказывается, его даже в реанимацию пустили: «Маша! Во-от такая. (он сделал из ладоней лодочку) Маленькая-маленькая! Лежит в этом коробе клубочком. Голенькая. Мне ее так жалко! Так жалко! Такая хорошенькая! Я с врачом говорил».
– Ну?! И что врач сказал? – теребила я его.
– Так нет у нее никакого кровоизлияния в мозг! И намека даже не было. Мне так врач и сказал. Мы, говорит, ее всю от и до проверили! Все нормально. Только ишемийка небольшая. Капельницы поделают, и она пройдет. А не дышала, потому что быстро прошла родовые пути, и не поняла, что оказалась в другой атмосфере. У нас здоровый ребенок! – радовался он.
– Слава Богу! Он услышал мои молитвы, – шептала я.
У Вадика запершило в горле, и он кашлянул. Людмила услышала: «Так. Это кто здесь бациллы разносит?! А ну – руки в ноги и отсюда! Будете мне тут еще мамочек заражать!» Он не противоречил. Быстро встал, окинул меня взглядом и удалился. Я степенными шагами, как раба, пошла в свою комнату. Долго стояла у окна и смотрела на летящий с неба снег. Я молилась, не зная слов. Просто. просила Бога сохранить для меня мою девочку, оставить ее в живых.
Я пересдала анализы, но ничего хорошего из этого не вышло.
Результат остался неизменным, но, несмотря на это, меня выписали, назначив курс лечения. Был вечер. За мной пришла мама. Мы собрали все мои кули с одеждой и едой, и я, наконец-то, смогла переодеться из халата в нормальную одежду. Но что это? Мои штаны и джемпер болтались на мне, как на вешалке. Мама прослезилась: «Бедная моя девочка, тебя всю извело»… «Ничего, мама, все будет хорошо!» – ответила я.
«И этот козёл опять где-то шляется. Маша, брось ты его! Зачем он тебе нужен?!» – дополнила мать. Мы шли по заснеженным улицам, в небе ярко светили звезды, и месяц освещал нам путь. Мне хотелось бежать быстро-быстро, чтоб, как можно скорей удалиться от этой злополучной больницы. О муже думать вообще не хотелось. Он в это время гулял в кабаке – у него ж дочка родилась! Мы пошли к маме. Там меня встретила сестра с ее гражданским мужем и дочкой, да и кот еще. Родные стены помогают. Мне захотелось жить. Я понимала, что это последний спокойный вечер. Завтра все изменится. Я легла на свою любимую кроватку и долго лежала, не закрывая глаза. Какое счастье спать в родительском доме! Неописуемое! Как и прежде, можно было высунуть голову из-под одеяла и смотреть в большое окно, в которое падал луч от фонаря и где виднелись ветви качающейся на ветру берёзы. Рядом со мной спала мама. И так от этого было тепло. Я уснула.
По утру начались сборы, после которых должна была случиться поездка в Вологду. Меня все-таки провожал муж. Он довез свою женушку до места и оставил в больнице. Нажал на кнопку «Вызов медперсонала», помог зайти на второй этаж и, вручив мои кули с одеждой, исчез.
Первой, кто меня встретил, была молочная медсестра Людмила Александровна. Я шла за ней по коридору, а она, как экскурсовод, твердила: «Вот кухня, здесь санитарная, там ординаторская, далее процедурная…» Я даже не помню, что она говорила, как будто сквозь сон слышу: в своем блоке мыть полы два раза в день, смотреть за капельницами.
Наконец, по большому коридору мы дошли до блока № 21. Захожу. Лежит моя Варенька в кроватке с подогревом, головушка обрита, а в ней иголка от капельницы торчит. Из носу какая-то трубочка видна.
– Что это? – спросила я, еле сдерживая слезы.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
